«Святой и таинственный»

Глава I

Первый удел Богородицы.

Афон.

Растиражированное журналистами и паломниками очевидно, единственно верное, его определение. Столько написано о нём, столько снято. Теперь, по истечении времени, понимаю, действительно, для каждого посетившего эти места, Афон - и святой, и таинственный.

Как только Батюшкой была высказана идея о паломнической поездке туда прихожан и отцов храма Андрея Первозванного, сердце моё гулко отозвалось: только не для тебя, не для тебя, окаянный…

И, чем дальше, тем больше была уверенность, что не попаду на Афон.

Ну, никогда.

По грехам моим пред Богородицей.

Но, мысль уже крепко сидела во мне.

Только туда.

Молился и молился Заступнице: «Допусти, Пресвятая Дева, разреши…».

И, ведь полетел!

Сначала в Салоники, потом автобусом на самый юг Македонии, в Халкидику.

Но, по приезду, с утра пораньше, не холодный душ, а ледяное цунами на грешную голову мою от слов милой Каролины, хозяйки гостиницы провинциального городка Уранаполиса, - последнего мирского, на пути в государство Святой Горы: «Парома сегодня не будет, в море волнение».

Это приговор мне? Или всем?

Или искушение…

Да и времени у нас – всего ничего!

Девять дней, восемь ночей!!

Терять целый день, маяться бездельем и глядеть на пустынное, в белых барашках волн, море. Батюшка добил: если Богородице не нужно пустить кого-то в свой удел, хоть ты разорвись, хоть заручись поддержкой сильных мира сего, хоть денег кучу - ничего не поможет!

Господи, помилуй.

На следующий день, в кромешной тьме раннего октябрьского утра, мы морем, - единственно возможным путём, вышли на Афон. Однако и минуту невозможно высидеть в убаюкивающем теплотой корабельном салоне парома «Агиу Анна» от томления долгожданной встречи, и я спешу в пронизывающую зябкость рассвета, на верхнюю палубу. Многие наши уже здесь.

Плыть долго.

Более двух часов.

Впереди «Автономное монашеское государство Святой Горы».

Государство в государстве.

Приблизительно, восемьдесят километров в длину на двенадцать-шестнадцать, в ширину. Трудно найти другой такой кусочек земли столь значимо, духовно влиявший на сознание людей, их историю и культуру. И не только в христианском мире.

Двадцать монастырей и десяток скитов. Больше строить не разрешают. По всеведущей интернетовской информации сегодня здесь подвязались служить около полутора тысячи монахов (в XIX веке их было более сорока). Не все монастыри греческие, таких всего семнадцать, но, три, - славянские: русский, сербский, болгарский и один румынский скит. А, ведь до хрущёвских гонений на церковь, когда остановился приток русских насельников на Афон, здесь было четыре наших монастыря и несколько скитов...

Господи, скорей бы, желание скорой встречи подгоняют и корабль, и рассвет. Сама Гора, где-то впереди полуострова, ещё скрыта утренним сумраком. Но уже позлатились краешки облаков. Скоро светает.

Афон, если смотреть по карте, - крайне правый из трёх пальцев-полуостровов древней Халкидики неспешно шествует по левому борту. Земля пока спит. Влажное тепло расселин ещё хранит память изнуряюще жаркого македонского лета. Дремлют кипарисы, пальмы и оливы. Кустарники в изобилии. Осень почти не коснулась листвы дерев, и они раскрашены только яркими метками вызревающих плодов цитрусовых и хурмы. Жадно всматриваюсь в проплывающий пейзаж, вдыхаю полной грудью странные, ни на что не похожие пока ночные запахи земли и моря.

Ну, где же, где же то, что должно произойти со всеми нами?

Где тот знак, где тот толчок в сердце, то чувство, - что мы уже здесь?

В Её Уделе…

Как случилось со мной по приезде на Святую Землю.

Где это чудо, оно должно произойти, - ведь это другая земля, другое море, другой воздух, - но нет, нет…

Всё, как всегда.

Наконец светает и над Горой. Её почти трезубый абрис, размытый туманной утренней дымкой еле узнаваем. А, сердце в трепете, уже прыгает по волнам далеко-далеко впереди парома, у самых сизых её скал. Изрезанный иссини черными морщинами теней мрачный, холодный Афон, подсвеченный снизу и сзади мощными софитами почти белого света, какое-то время просто подавляет. Но, яркая вспышка и солнце преодолевает его, врываясь в мир Божий, - и Гора, и корабль, и все паломники, во множестве собравшиеся на верхней палубе купаются в мириадах теплых солнечных протуберанцев.

И уже тепло идёт от неё самой.

Тихо, и покойно становится на душе.

Ну, здравствуй, здравствуй…

Глава II

Щедро разлитый над Афоном солнечный свет, удивительным образом высветил минуту назад безликое, монотонно серое предрассветное море: непередаваемо нежная изумрудно-бирюзовая вода мелководья с тёмно-зелёными островками травы Посидонии чередовались с кристально прозрачными аквамариновыми лагунами, переходящими в иссиня-чёрные цвета бездны: уже в сотне метров от берега глубины до километра.

Ну, с чем сравнить эту красоту Божьего мира?

Меж тем, на второй остановке, через опущенную носовую аппарель парома, на специальных носилках внесли… огромную икону Божьей Матери. Конструкцию в сто сорок килограммов держали восемь человек.

Казаки в разношёрстной форме.

Несколько здоровенных, в рокерных куртках из грубой кожи, ребят-сербов. Два пожилых батюшки. Один, в ВДВшном тельнике как шарфе поверх облачения.

Добрая половина корабля, – и мы, и греки, - бросились приложиться к Пресветлым Ликам. Откуда здесь эти люди, эта икона, так далеко от Родины…

Мороз по коже.

Нестройный казачий хор, многоголосно подхваченный паломниками, грянул осанну Пресвятой Деве. И «Богородице Дево, радуйся» разлилось и поплыло над морем, над молом, кораблём, над разноликой толпой встречающих-провожающих. Это воистину был гимн, - нарождающемуся дню, солнцу, небу, людям …

Сильные чувства пережили все.

Пятнадцать казаков Оренбургского, Волжского, Донского войск и три серба совершали беспримерный двенадцатидневный Крестный ход по монастырям Святой Горы с Чудотворной Табынской иконой Божьей Матери. Они даже подняли её на самую вершину Афона, - 2033 метра над уровнем моря, и совершили там Торжественный молебен.

Икона, очень похожая на Казанскую, была написана в станице Табынская, ныне Башкирия, и особо любима казаками востока нашего Отечества, - Оренбурга, Семиречья, Урала и Казахстана.

Она считается самой таинственной русской иконой. Чудес и исцелений, которых явила икона, - не счесть. Написанная в середине XVI века, Чудотворная загадочно исчезала четыре раза, порой на длительное время, и чудесным образом появлялась вновь. Во время Гражданской войны казаками атамана Дутова икона была перевезена в Китай, откуда в 1948 году исчезла в пятый раз. Никто не знает, где она, но православные молитвенно призывают и ждут нового её явления.

Традиция многомесячных крестных ходов с этой иконой восходит ещё к Пугачёвскому бунту. Нынешние последние четыре года крестные ходы с Табынской иконой Божьей Матери охватили более семидесяти городов России. И вот теперь Афон.

Поразительно, но, забегая вперед, поведаю, - с этим крестным ходом мы пересекались не раз, и на пароме, и в дороге по Афону, и трижды, в монастырях и ските были на ночёвке с Чудотворной. И понятны стали провидческие слова настоятеля скита Святой Анны отца Гавриила, когда разбитые вдрызг и усталые в усмерть первым, почти альпинистским переходом через горы, умилились ласковому приёму и щедрому застолью, организованному хозяином: «Богородица с вами! Богородица с вами!»

Глава III

Первые впечатления самые сильные. Впечатления о первом монастыре соразмерны его масштабам, - огромны! Прилепившейся почти у вершины горы на высоте 150 метров, примерно, в двух километрах от моря, он поражает средневековой мощью и больше похож на византийскую твердыню. Стены в добрых пять, шесть этажей как будто вырастают из скал и являются органичной их частью и по цвету, и по крепости. Агиу Павлу, монастырь святого Павла, основанный в X веке в честь св. Павла Ксиропотамского. Это последняя остановка парома на западном побережье Святой Горы, здесь он разворачивается и возвращается назад в Уранаполис.

Уже совсем светло и не по-осеннему припекает солнце.

Казаки с иконой на микроавтобусе едут в монастырь, им нужно готовиться к восхождению на Святую Гору. То есть, - выходить засветло в пять утра и первую половину дня, практически без отдыха, с тяжеленой иконой в специальном кожаном чехле, брести по узким тропам, иногда даже карабкаться по скалам для того, чтобы к обеду, на самой вершине, в храме Преображения Господня отслужить торжественный молебен и, быстрей назад, в монастырь, - к девятнадцати часам, темно, хоть глаз выколи. А если опоздаешь к вечерней трапезе, - проси, не проси, никто монастырские ворота не откроет.

Согласитесь, немного похоже на подвиг.

Мы, - десять астраханцев, младшему двадцать два, - старшему, шестьдесят семь, поднимаемся в монастырь пешком. Пройти-то надо, - всего ничего, по монастырскому путеводителю тридцать минут от пристани. Как ходят монахи, не знаю, наверное, летают. Тридцать минут, не тридцать, а с рюкзачками в десять-пятнадцать килограмм, да, с непривычки, мы, городские топали часа полтора.

Ровно на полпути между пристанью и обителью стоит часовенка и о ней стоит рассказать отдельно. Во времена турецкой экспансии дочь сербского князя Бранковича, княгиня Мара стала любимой женой турецкого султана Мурада II и попыталась нарушить Афонское правило, запрещающее женщинам появляться на Святой Горе. После того, как турки разграбили всё и вся не только в Греции, но и во всей юго-восточной Европе, они поднесли ей украденные святыни – известные Дары волхвов Богомладенцу Иисусу Христу. Истинная христианка Мара решила отдать святыни монастырю, но как только ступила на Благословенную землю, тут же услышала небесный глас, запрещающий ей находится здесь и повеление, оставить всё первому встречному монаху. Что и было исполнено на месте возведённой часовни.

Как свидетельствует история, женщины и дети ещё раз нарушили Афонское правило, но уже в Новейшее время, когда сразу после Второй мировой войны, началась страшная греческая Гражданская. Здесь они прятались от резни, которую периодически устраивали то коммунисты, то националисты.

Почему женщинам нельзя на Афон?

Как гласит предание, корабль на котором плыла Богородица на остров Крит к Лазарю Четверодневному (помните историю его воскрешения Христом?), бурей был прибит к этой земле. Изумлённая раскинувшимися перед её взором красотами, Пресвятая Дева взмолилась к Господу, сделать Святую Гору Первым Ее земным уделом. По завету Матери Божией ни одна женщина, кроме Нее, не может ступить на землю Афона. Ещё при императоре Константине IX Мономахе в 1045 году был принят закон, по которому вход в Государство Святой Горы категорически запрещён не только женщинам, но и домашним животным женского пола. Даже рабочая скотинка, лошади, мулы, ослы и т.д., - сильной половины животного мира. Я видел множество кошек и собак этой же счастливой принадлежности. Причем, сосуществуют все в абсолютном, почти райском мире и согласии.

Кстати, кроме шуток, за нарушение этого правила по современным греческим законам полагается до года тюрьмы. Когда эллины вступали в Евросоюз, одним из условий вхождения было сохранение этого запрета. Последние годы различные органы ЕС предпринимают беспрецедентные усилия для «открытия Афона». По особой программе, и мы это видели, они взялись «обустраивать» Гору, проводить дороги, строить современные коммуникации, средства связи и т.д., - как у себя дома.

В общем, мечтают о новой «туристической Мекке».

К слову, забегая вперёд, замечу, нам отказали в ночлеге в бывшем русском, огромном и красивейшем на Афоне Ильинском ските, где всё, до последнего камушка и травинки возделано руками монахов соотечественников на том основании, что приезжают немецкие гости по туру «Монастырские кухни мира»! Проклятая коммерциализация змеем искусителем вползла и сюда. Совершенно очевидно, что в стремлении к европейскому комфорту и сохранении православной духовности мало общего. Если по теме, то местные Старцы прямо предупреждают, как только женская ножка коснётся афонской земли, кончится Святая Гора, что и засвидетельствует о конце Света.

Вот так.

Пока наши братья по вере держатся, так как формально Афон находится в частном владении, где вся территория горы разделена на двадцать частей между расположенными тут монастырями. Пока держаться…

Подошли мы к вратам монастыря, мягко говоря, запыхавшиеся. А я то, считал себя, любящего много и долго ходить, подготовленным к Афону. Куда там.

Всех прибывающих в монастыри встречают в архондарике, т.е. административной части монастыря, куда входит и гостиница для паломников. Именно там мы предъявили свои диамонитирионы, особый документ – разрешения на право перемещения по Святой Горе. И тут произошло первое разрушение стереотипов (собственных, конечно), когда нам «согласно законов гостеприимства», поднесли по пятьдесят граммов местной самодельной водки «узы» (!) с традиционным рахат-лукумом, чашечку греческого кофе и по бокалу, потрясающей по чистоте, энергетической плотности и вкусу святой родниковой воды. После такого коктейля можно бежать по горам еще километров десять!

Но, водка в монастыре!?

Объяснений этому древнему феномену множество. Например, «придя с жары в прохладное место, человек неминуемо должен простудиться, и для разогрева дается водка» или « передвижение по Афону, как правило связано с большими физическими затратами, усугубляющимися сильной жарой, а, спиртные напитки, как известно, хорошо восстанавливают силы и снимают усталость».

Ввергну читателя в исторический экскурс и познакомлю с ещё одной версией. В долгие столетия османского владычества в христианские твердыни с разными целями и задачами засылались во множестве лазутчики. Самый простой способ идентифицирования-проверки супостатов: налить рюмочку анисовой. Правоверные мусульмане, как правило, на этом испытании ломались. Так гласит легенда. Скорее всего, каждая из точек зрения имеет право на существование. Но, что совершенно очевидно, подаётся «уза», не для привычного нам мирского баловства…

После лирического отступления, предлагаю вернуться в монастырь. Всем, кто сюда приходит на короткое время, дежурные монахи показывают в храмах Чудотворные иконы, а тем, кто остаётся на ночлег, дают приложиться и к святым мощам.

Мы заночевали.

Второе разрушение стереотипов связано с моим образованием и воспитанием и касается некоего умаления греческой культуры, и выпячивание собственной, русской. Мне, по невежеству своему, казалось, что знаменитые иконы Иверская, Троеручица, Всецарица, Скоропослушница и многие другие, - наши, родненькие (так, оно, конечно и есть – в духовном смысле). А, оказалось, что это списки с греческих икон, ставших и на Руси Чудотворными. Но родина их – Византия, Греция. Вот такой культурологический перекос…

Из многочисленных святынь, а перечислять святыни этого монастыря (как и любого другого на Афоне) не хватит ни времени, ни бумаги, отмечу потрясающие две.

Дары волхвов. Как правило, дарителей изображают, как царей Востока, везущих караван подарков, среди которых золото, ладан и миро. Понятно символическое значение этих даров.

Но, караван?!

Мешки?!

Разве после этого Святое семейство разбогатело?

После прикладывания, я долго думал о странной форме этих даров.

Ну, думал, думал и забыл…

А, потом, по приезде в Астрахань, в фильме Георгия Юдина «Святой таинственный Афон» автор просветил меня, - да это ведь погремушки!

Игрушки для Богомладенца!!

А, что Ему могли ещё подарить?

И ещё. В Святом Павле я увидел икону с удивительным Богородичным ликом. Написанную в технике, манере исполнения, как будто вчера. С невероятно нежным, трагически выразительным, лицом Пресвятой Девы.

Это почти портрет (Господи, помилуй меня грешного).

Невозможно представить, что ей почти двенадцать веков.

Редкий иконографический тип.

Икона «Зерцало» или «Зазеркальная», так называется она. Принадлежала благочестивой императрице Феодоре, супруге царя-иконоборца Феофила. Царица скрывала образ за зеркалом, отсюда появилось и название иконы. Узнав об этом, император в неистовстве бросил этот образ в огонь, однако, тот чудесным образом остался невредим. Только немного обуглился по нижнему краю. Когда я прикладывался к краешку иконы, мне показалось, что от неё пахнет дымом…

Уважаемые посетители нашего сайта!
На протяжении всей недели мы будет публиковать продолжение рассказа о паломничестве наших прихожан на Святую Гору, после чего вашему вниманию будет предоставлен увлекательный видеофильм о жизни наших паломников на Святой Горе Афон!